Требования облегчения
Волна банкротств прокатилась по стране от берега до берега, и многие компании ожидали своего судного дня. Кому из них суждено выстоять, кому обанкротиться? Кто останется на плаву, кто пойдет ко дну? Кого возьмут под судебную защиту на основании статьи 11? Кто утонет в ходе ликвидации согласно статье 7?
Такие вопросы задавали сначала о слабых Интернет-компаниях, о других компаниях технологического сектора, а затем и о «голубых фишках». А теперь эти вопросы стали задавать об отдельных людях — розничных торговцах, производителях товаров, а также о предприятиях коммунальных услуг, банках, страховых и брокерских фирмах, университетах, фондах, правительствах городов и штатов и даже о правительствах крупных стран.
Ответы на эти вопросы мало зависели от размера или силы компании. Выживали те, кто смог до наступления самых острых фаз кризиса накопить достаточное количество наличных денег и капитала, кто сумел быстро и своевременно предпринять защитные действия.
— С чем это связано? — спросил президент во время очередного срочного совещания.
— Слишком много пожаров вспыхнуло одновременно, — последовал ответ. — Больше ни у кого нет времени заниматься причинами.
Экономика США нуждалась в передышке, в тайм-ауте для размышления, в хотя бы временной приостановке лавины происходящих событий.
Первыми это почувствовали компании технологического сектора... затем компании, входящие в индекс Dow... затем крупные фирмы Уолл-Стрит, страдающие от бегства клиентов... потом крупные коммерческие банки, являющиеся крупными депозитариями, стали отзывать свои необеспеченные депозитные сертификаты... И наконец гигантские страхователи жизни почувствовали, что их клиенты, начали изымать страховые деньги из ренты и полисов страхования жизни, имеющих денежную стоимость.
В то время как рынок акций продолжал падать по своим прежним законам, миллионы семей больше не могли осуществлять минимальные платежи по своим кредитным картам.
Еще меньшее количество людей могли внести свой первый и второй взносы по закладным — крупнейшей категории долга во всей стране. В результате, темпы роста просрочки платежей по закладным поднялись выше того, что позднее назвали «порогом абсурдности» — уровня, при котором стало физически невозможно жить в согласии с подписанными контрактами, ордерами и обещаниями любого рода.
Как могли агентства по обслуживанию закладных ответить на все эти жалобы? Как могли они справиться с юридическими процедурами против всех, кто прекращал платежи? Какие новые критерии могли использовать банки для выбора объектов возможного судебного преследования и для случаев, в которых можно списать все убытки? Выписки по кредитным картам, закладные, извещения об отчуждении собственности и все прочее — все это стало лишь грудой бумажной работы. Но важнее всего был вопрос: как смогут банки и правительственные агентства, которые выпустили и гарантировали облигации для оплаты закладных, как смогут они возместить убытки инвесторов? Тогда в обиход вошел термин «абсурдная ситуация».
Стало набирать силу массовое движение. Из-за закрытых дверей, за которыми по всей стране проводились собрания, вырвалось слово «мораторий». Сначала его произносили только шепотом, но скоро его стали выкрикивать — как одно из самых ожесточенных общественных требований. Но как конкретно его можно было бы осуществить, никто не знал.
В Силиконовой долине в Калифорнии, в Силиконовой аллее в Нью-Йорке и в других технологических центрах мира ведущие компании призывали принять специальное законодательство «о поддержке высоких технологий», возвращаясь к поддержке НИОКР, проводившейся японским Министерством промышленности и торговли в 1970-е и 1980-е гг. А для начала они желали получить от правительства облегчение бремени долгов — правительственных займов или гарантированных правительством банковских ссуд.
В Хартфорде, штат Коннектикут, и в других центрах страховой деятельности США страховщики направляли петиции членам федеральных комиссий от своего штата о «замораживании ссуд под страховой взнос» с целью предотвращения «распада ликвидности». Тем временем многие банки требовали помощи из-за изъятий средств, ставящих их под угрозу закрытия.
Сильнейшие требования моратория исходили от ряда гигантских корпораций. Они использовали термин «замораживание долга» на том основании, что если сделать хоть что-нибудь, чтобы остановить исчезновение наличности при выплате долгов, то бизнес получит шансы окрепнуть. Они также надеялись, что это может быть связано с отсрочкой платежей по торговым кредитам и процентам, чтобы у них не было необходимости загружать суды заявлениями о своем банкротстве. Федеральный резерв ответил страстным противодействием: «Вместо того чтобы посмотреть в лицо реальности своей несостоятельности, эти фирмы просят признания своего рода "коллективного банкротства", лишь называя это другим именем. Они хотят, чтобы мы как-то приостановили, отсрочили или даже отменили — с помощью некой магии — всю их задолженность. Они забывают, как обычно, о другой стороне монеты — о кредиторах. Ибо на каждую фирму, которая получила бы облегчение выплат, будет приходиться другая фирма, владелица денег, которую это облегчение загнало бы еще глубже в дыру. Поскольку, надставляя рукава, нам приходится обрезать подол, любой коллективный отказ от платежей распространится от одного сектора к следующему в цепной реакции банкротств.»
Как сказал один главный исполнительный директор: «Не дно выпало из нашего рынка. Это рынок выпал из нашего дна! А мы все еще пытаемся найти его. У нас есть целый флот судов, блуждающих в море. Мы исчерпали топливо наличных денег много недель назад; сейчас мы бросаем палубную мебель в большие печи, называемые "платежи по долгам". А вокруг не видно никаких признаков суши.» Флот, о котором он говорил, это электроэнергетика.
Калифорнийские электроэнергетические компании всего несколько лет назад были взяты в осаду отменой госконтроля и острым энергетическим кризисом, но этим дело не закончилось. Изменилась природа кризиса. Многие из крупных корпоративных клиентов электроэнергетических компаний закрывали или уменьшали свои банковские счета. Некоторые из них обанкротились. Почти все компании в условиях финансового стресса срезали углы и откладывали платежи.
Тем временем небольшие счета в банках, счета тех самых семей, которые имели долги по закладным на дома, также оказались заблокированы и с них были прекращены платежи по счетам за электроэнергию. Предприятия, занимающиеся электроснабжением, наряду с другими предприятиями по производству бытовых услуг, оказались почти в том же положении, что и банки и страховые компании — с дырой в своих уже и без того тощих денежных мешках.
Темпы роста числа банкротств среди банков, которые в конце 1990-х гг. упали почти до нуля, снова резко возросли. Процентные ставки, ранее упавшие, подскочили вверх. Все взгляды снова обратились к Вашингтону в надежде на какое-нибудь разрешение кризиса.
|
