Глава 23. Нижний предел
Не все новости были плохими. Несмотря на суматоху, система рынков акций и многих ключевых финансовых учреждений выжила.
Но если бы вы во время паники читали только заголовки газет, вы, вероятно, подумали бы, что все брокерское и банковское дело пошло прахом. Финансовая пресса, которая в предыдущие годы старалась уделять меньше внимания дурным новостям, касавшимся Уолл-Стрит, теперь делала прямо противоположное.
Средства массовой информации выливали на свои страницы историю за историей о злоупотреблениях правами инвесторов. Они подвергали резкой критике брокерские фирмы за их продолжающиеся плохие советы и банки за их ссуды нечистым на руку руководителям компаний. Они представляли обе ветви финансовой сферы безответственными и безрассудными. Передовицы твердили о настоятельной необходимости более глубокой реструктуризации, в то время как в новостях цитировали неназванные правительственные источники, оплакивающие тщетность любых реформ в обстановке кризиса.
Однако за кулисами реальность оказалась отнюдь не столь безнадежной, как это представлялось на сцене. Масса описываемых сейчас случаев злоупотребления интересами инвесторов на самом деле произошла месяцами или даже годами ранее. Это были старые новости. Важнее было то, что в то время как новости заполняли сюжеты о банкротстве крупных корпораций, вместо одной обанкротившейся появлялось сразу несколько здоровых компаний. То же самое происходило и среди банков, страховых компаний и брокерских фирм.
И действительно, для инвестора, который был готов пойти на некоторый риск, это было идеальное время для покупки акций финансовых компаний с хорошей капитализацией. Но они никому не были нужны. Подавляющее большинство инвесторов — и даже экономистов-аналитиков — думали, что «все» брокеры и банки скоро разорятся и «никогда» не оправятся. Некоторые заходили так далеко, что уверяли, что вся капиталистическая система «обречена» и даже демократия скоро окажется «банкротом».
Ничто не могло быть дальше от истины. Соединенные Штаты по-прежнему оставались сильнейшей страной в мире — не только в военном, но и в технологическом плане. В Японии и Германии все еще работали блестящие умы. В Канаде, России, Бразилии и в десятках более мелких стран внезапно появились новые таланты.
Уолл-Стрит не умерла. Кризис, во всяком случае, преподал Америке кое-какие очень горькие уроки, закалив ее решимость и сделав ее лучше, честнее и сильнее. Но те, кто переживал его, не могли видеть столь далеко. Они видели только темные тучи, которые, казалось, с каждым часом становились еще темнее.
Лишь горстка инвесторов видела свет. Они покупали акции финансовых компаний, сосредоточивших большую часть капиталов и обладавших портфелями наименее рискованных вложений и займов. Со временем они удваивали, а то и утраивали свои капиталы. То же самое должно было вскоре произойти с инвесторами, которые покупали акции некоторых компаний из нефинансовых секторов экономики.
Однако для инвесторов, желающих забрать свои деньги с брокерских счетов, все выглядело по-другому, особенно если они были клиентами фирмы, близкой к банкротству. Во-первых, они погрязали в отсрочках и заминках. Во-вторых, если у них были необычно большие счета, выше застрахованных лимитов, они теряли излишек.
Страхование брокерских счетов — как государственное, так и частное — тоже не покрывало убытков, вызванных обманом, или даже, во многих случаях, заканчивалось неоплаченными исками в арбитраж. Инвесторы нередко выходили из дверей арбитражного суда в восторге от того, что выиграли выгодное соглашение или получили компенсацию от брокерской фирмы, чтобы потом обнаружить, что эта фирма, чтобы избежать оплаты, уже подала документы в суд по делам о банкротстве.
Но газеты, пытаясь представить эти случаи так, словно это происходит со всеми инвесторами, говорили неправду. Те, у кого были брокерские счета в фирмах с хорошей капитализацией, редко сталкивались с подобными трудностями.
К сожалению, ни SEC (Комиссия по ценным бумагам и биржам), ни финансовая сфера не могли предотвратить появление хаоса. Не могли они избежать и случающихся изредка рыночных пробок, — когда совершение сделок с ключевыми акциями временно приостанавливалось, или когда сделки на некоторых фьючерсных рынках прекращались вследствие операций, превышавших допустимые дневные лимиты. Эти исключительные дни тоже сопровождались кричащими заголовками в печати, в то время как многие другие дни, когда торговля проходила нормально, освещались слабо или просто не замечались. И наконец, когда этого меньше всего ожидали и пессимизм достиг своего пика, это произошло: рынок акций достиг своего нижнего предела.
|
