Крупнейшие фондовые биржи мира Торгуемые инструменты Стратегии биржевой игры Лучшие биржевые брокеры
Крупнейшие фондовые биржи Стратегии биржевой игры Лучшие биржевые брокеры

Лучший Форекс-брокер – компания «Альпари». Более 2 млн. клиентов из 150 стран. На рынке – с 1998 года. Выгодные торговые условия, ECN-счета с доступом к межбанковской ликвидности и моментальным исполнением, спреды – от 0 пунктов, кредитное плечо – до 1:1000, положительные отзывы реальных трейдеров.

Ильин В.В., Титов В.В. Биржа на кончиках пальцев

Книга поможет читателям ближе познакомиться с современным фондовым рынком и определить свое отношение к нему. Это не книга для профессионалов; скорее, это популярный свод правил и современных особенностей биржевой игры для тех, кто хочет узнать о ней больше и испытать свои силы на практике. Цель авторов – дать всю самую необходимую информацию для того, чтобы Вы могли сами свободно и самостоятельно принимать верные биржевые решения.

Какой брокер лучше?         Альпари         Just2Trade         R Trader         Intrade.bar        Сделайте свой выбор!
Какой брокер лучше?   Just2Trade   Альпари   R Trader

2.1.1. Грабли фондового рынка (исторический экскурс)

I can calculate the motions of the heavenly bodies, but not the madness of people.

Isaac Newton (1720)

Чингачгук никогда не наступает дважды на одни и те же грабли. Бисмарк достиг еще большего, изучая чужие ошибки и стараясь их не повторять. Давайте же и мы изучим печальный и успешный опыт предшествующих поколений и сделаем правильные выводы.

История нас учит, точнее говоря, дает возможность не повторять ошибок своих и чужих предков. Финансовая технология стара как египетские пирамиды, а принципы работы ее рычагов неизменны, как желание людей жить лучше.

В Амстердаме, куда в XVI-XVII вв. постепенно переместился исторический центр европейской торговли, заправляли голландцы. И именно в Амстердаме была разыграна первая биржевая «мыльная опера».

В середине XVI в. в Европу из Османской империи попал чудесный цветок – тюльпан. Еще через пятьдесят лет он нашел себе вторую родину на благодатной Голландской земле. Поначалу тюльпаны, так же как и цветки картофеля в то время, были редкостью и признаком благосостояния их обладателей. Цены на эти цветы были стабильно высокими. Но долго так продолжаться не могло, и в сентябре 1623 г. два тюльпанных плантатора начали массовую продажу луковиц по доступной цене. В Голландии не только почва оказалась благодатной, но и сами голландцы безумно влюбились в этот цветок. Тем более что из-за болезни, поразившей тюльпан в новых природных условиях, он мог мутировать в совершенно неповторимые по своей красоте сорта. Спрос резко превысил предложение. Те, кто купил тюльпаны в 1623 г. осенью, смогли весной продать урожай, получив до 1500% годовых. При устойчивом спросе, превышающем предложение, этот бизнес привлек деньги средних голландцев. Типичный средний голландец жил в каменном доме, а в укромном месте хранил фамильные драгоценности. Эти фамильные драгоценности и пошли в тюльпанный бизнес. Нетерпеливый читатель спросит: а какое отношение это имеет к фондовому рынку. Самое прямое!

На тюльпанных биржах появилось новшество: продавать стали не луковицы (или семена), а обязательства купить или продать будущий урожай. Это самые настоящие предшественники биржевых инструментов – форвардов и опционов. Благодаря таким сделкам «в срок» покупатели гарантировали себе возможность в обозримом будущем «войти в бизнес», а продавцы – возможность сбыть товар. Вроде бы все хорошо – у всех есть гарантия будущего успеха, или страховка от риска потерь (подобную процедуру на биржевом языке сейчас принято называть «хеджирование»).

После получения первой прибыли голландцы уверовали в то, что нашли философский камень, и под такую гарантию начали занимать деньги в рост под залог своей недвижимости. В этом и была их ошибка.

На самом деле, в «сделках в срок» вероятность получения убытка не уменьшается, просто в случае «неудачного расклада» проблема полностью переносится на плечи одного из участников сделки.

Так оно и случилось. Весной 1636 г. из-за «тюльпанной чумы» количество заранее проданных на бирже луковиц в несколько раз превысило количество выкопанных. Продавцам, чтобы поставить покупателям товар в оговоренные сроки, надо было покупать луковицы на стороне или платить большую неустойку. Возникли перебои с выполнением контрактов. Покупателям же нужно было возвращать долг ростовщикам. Чтобы получить деньги, и тем, и другим пришлось продавать недвижимость. А что происходит, когда много людей одновременно продают недвижимость? Правильно, цена на нее сильно падает. На необычайно выгодные предложения по продаже домов, мельниц, пекарен и т. д. стекалось много иностранцев, в основном, французов, недовольных политикой Людовика XIII. Таким образом, активы, накопленные трудолюбием голландцев, в результате неурожая ушли за бесценок иностранцам.

Но это был лишь первый удар финансовой палки. А ведь у палки, как известно два конца. Цветочная история еще не закончилась. В ноябре-декабре 1636 г. цены на луковицы тюльпанов выросли на 80-90%. Прежде всего это отражалось в ценах на срочные сделки. То есть росли цены не на сами луковицы, а на обязательства купить или продать их весной следующего года. Кто «разогнал» цены в обедневшей стране, неизвестно, но есть все основания полагать, что на этот раз природа бума была искусственной. После рождественских праздников 1637 г. наступила трагическая развязка – удар второго конца палки. Второго февраля выяснилось, что крупнейшие операторы рынка тюльпанов не хотят поддерживать высокий уровень цен. Третьего февраля на главном рынке тюльпанов в Амстердаме Хуунстрат торговли практически не было.

Четвертого февраля конторы открылись, но снизили цены закупок на 40-50% (это были как раз те самые 80-90% декабрьского роста). Вскоре цены на тюльпаны упали во всей Голландии. Теперь проиграли те, кто обязался купить луковицы весной по ценам в 5-6 раз больше рыночных. Пришлось продавать то, что осталось после «первого удара», ради возврата кредитов и т. д. Государство «умыло руки», отказавшись защищать покупателя или продавца в любой тюльпанной конфликтной ситуации: в судах Голландии запрещались все разбирательства, в которых в качестве объектов торговли фигурировали тюльпаны. И лишь кредиторы, делая упор на нецелевое назначение кредита (откуда мне знать, что вы брали деньги на тюльпаны?), отсуживали себе имущество несчастных фермеров и бюргеров, посвятивших себя выращиванию тюльпанов. Голландия была ввергнута в экономическую депрессию на несколько десятилетий.

Какие выводы можно сделать из столь занимательной истории?

1. Азартные игры повышают уровень адреналина в крови. Жизнь становится красочнее и ярче. Эйфория от нового мироощущения затмевает разум. Ничего из того, что уже есть, не жалко. Перспективы светлого далекого будущего базируются на результатах сравнительно короткого временного промежутка в прошлом. Человек прекрасно понимает, что риск велик. Но это лишь усиливает остроту ощущений. Находящемуся в угаре азартного настроения бесполезно что-либо говорить о грядущем похмелье – разум покинул его. Но похмелье обязательно наступит. И если вы не собираетесь заканчивать жизнь в конце лихой игры, подумайте, на что вы будите жить, когда наступит тяжкое похмелье. Подумайте об этом до того, как вступить в круг страстных танцев поклоняющихся золотому тельцу.

2. Если же вы не готовы к большим потерям – сдерживайте свою алчность.

3. В любом случае не поддавайтесь стадному настроению. Если вы видите табун, несущийся в пропасть, – не стойте у него на пути.

Но дальнейшая же история показала, что описанные события были лишь первыми цветочками будущих финансовых потрясений…

Как было замечено выше, покупателями недвижимости в разорившей саму себя Голландии были в основном французы. Почему французы бежали из Франции?

Дело в том, что в XVII в. Франция постоянно воевала со всеми. Вот неполный список ее противников: Испания, Голландия, Англия, Швеция, Бавария, Саксония, Пфальц. С 1690 г. по 1756 г. Франция занимала первое место по численности вооруженных сил. Для сравнения, в 1690 г. во Франции армия насчитывала 400 тыс. человек, а английская армия (без участия которой не проходила ни одна война французов) насчитывала 70 тыс. человек. Нетрудно догадаться, что это стоило «братцу Луи» денег, которые он брал, увеличивая налоги с французов. А когда денег не хватало, делал государственные займы. Тот факт, что займы когда-то надо будет отдавать, его не волновал: «После меня – хоть потоп» – любило приговаривать «солнце Франции». И «после меня» наступило в 1715 г.

Король умер («…Да здравствует король!»), оставив своему несовершеннолетнему наследнику страну с огромной армией, кучей долгов и тупым регентом – Филиппом Орлеанским. Неведомая рука решила, что настал момент дать человечеству еще один экономический урок. На этот раз о роли личности в финансовой истории. О непроходимой тупости и алчности нового регента ходили легенды. А страна с тупым и алчным правителем – идеальное поле для проведения грандиозного экономического эксперимента. Благо экспериментатор уже давно колесил по Европе, посылаемый пинками высокородных вельмож от одного двора к другому. Над ним смеялись и шутили, но это лишь добавляло ему известности. Звали его Джон Ло (Jon Law), так сказать, Джон в Законе – наследник династии ростовщиков, непревзойденный карточный шулер, осужденный в Шотландии за убийство дуэлянт и, самое главное, автор идеи бумажных денег. Конечно, авторство его спорно. Сами по себе бумажные деньги мало чем отличаются от векселей на предъявителя, которые ходили но свету уже много веков (если не тысячелетий), но Ло предлагал сделать их основным товарообменным мерилом, в качестве которого в то время выступали монеты. Весомым аргументом за воплощение этой идеи в жизнь было несомненное удобство бумажных денег перед монетным оборотом. Например, вес российских монет, эквивалентных 1000 рублям составлял более 65 пудов! Куда как удобнее вести торговлю или даже просто ходить за покупками не с тяжелыми и неудобными монетами, а с их бумажным эквивалентом. Но это была лишь видимая зрителю часть экономического механизма. Основная идея заключалась в том, чтобы печатать деньги, не обеспеченные золотом. Правильнее сказать, обеспеченные золотом меньше, чем на 100%. И логика в этом была: если продукты можно купить за бумагу, а бумагу в любой момент можно обменять на золото, золото останется в банке – народу нужно не золото, а гарантия его получения. Таким образом, Ло смог использовать идею кредита денежного доверия на государственном уровне. Он писал: «Внутренняя торговля зависит от денег. Большее их количество дает занятие большему числу людей, чем меньшее количество…» Однако с точки зрения современников сие предложение ничем не отличалось от идеи напечатать фальшивые монеты, что уголовно наказуемо.

Нельзя сказать, что государственные деятели высокого ранга не занимались изготовлением фактически фальшивых монет, т. е. чеканкой монет с пониженным содержанием серебра или золота. За время правления того же Людовика XIV содержание драгоценных металлов во французских монетах без изменения их номинальной стоимости сократилось в 6(!) раз. Дальнейшая перечеканка была лишена всякого смысла. Нельзя сказать, что французский народ был беден. Просто вместе с падением содержания золота в монетах падали налоговые поступления. А хозяйственная деятельность уходила в подполье. Иначе говоря, деньги были, но силой их взять не могли. Поощрение доносов не столько увеличивало поступления в бюджет, сколько способствовало падению нравственности.

Ничего кроме чуда Филиппу Орлеанскому не могло помочь. И министерство финансов Франции предложило регенту пригласить Джона Ло – непризнанного финансового кудесника. Сказано – сделано. Джон Ло приступил к работе.

Первым делом был организован Банк Ройяль. Его отличие от других банков заключалось в обладании рядом государственных привилегий:

• банкноты банка принимались в уплату налогов;
• банк получил право на монопольную торговлю некоторыми важнейшими товарами;
• государственные обязательства погашались только банкнотами этого банка.

А общим (с другими банками) было то, что Банк Ройяль менял свои банкноты на звонкую монету по первому требованию. Причем содержание драгоценных металлов в монете должно было быть таким, каким оно было в момент выпуска банкнот. Все эти факторы вместе взятые действительно совершили чудо: оживилась торговля, увеличилась собираемость налогов, государство начало гасить свои обязательства. Но для погашения государственного долга одного Банка Ройяль оказалось мало. Неограниченная эмиссия банкнот была чревата быстрым банкротством формально частного, а фактически государственного банка со всеми вытекающими отсюда последствиями.

И тогда ловкий шотландец придумал нечто подобное тюльпанному проекту.

В августе 1717 г. была создана Миссисипская компания для освоения тогда еще французской Луизианы (территория нынешних США) в нижнем течении Миссисипи. Как и банк, эта компания получила ряд привилегий, главная из которых заключалась в монопольном праве на освоение этой территории. Но взамен она была обязана обменивать государственные обязательства на свои акции по номиналу. Рыночная же цена этих обязательств была ниже номинала, так что гражданам было выгодно приобретать акции не за деньги, а за государственные облигации. Но это еще не все.

Джон Ло великолепно оформил срочную сделку с акциями, дав пример будущему поколению финансистов по «раскрутке» предприятий. Когда цена акции составляла всего лишь 250 ливров, он предложил всем желающим продать ему эти акции по 500 ливров, но с получением оплаты через полгода. Ход с одной стороны смелый, но с другой стороны, наводящий на размышления. Если бы через полгода цена на акции существенно не выросла, можно было бы объявить Миссисипскую компанию банкротом, отказаться от выполнения обязательств и скрыться с деньгами. Если же акции вырастут существенно, можно получить прибыль и играть дальше. Такие мысли дают право предположить, что Джон Ло уже в начале миссисипской финансовой лихорадки был настроен на определенный финал.

Как бы там ни было, судьба приготовила Джону второй сценарий. Через полгода акции выросли до 5000 ливров, что заставило кусать локти тех, кто заключил срочную сделку с Ло по цене в 10 раз ниже.

Но «веселье» только начиналось. Вскоре после того, как компании были даны привилегии на торговлю с обеими Индиями, акции подскочили в цене еще больше. Пришлось выпускать дополнительную эмиссию. За «волшебными» акциями потянулись и из-за границы, в основном, потомки тех французов, что покупали за бесценок недвижимость в Голландии. Бум приближался к зениту.

Французы (и не только) доставали из своих запасников все то, что старательно накопили (укрывая от мытарей) они и их предки. То, против чего были бессильны тайная и налоговая полиция, было сломлено чувством, в разной мере свойственным каждому человеку, – алчностью. Фактически Франция была превращена в место для проведения перманентного праздника: «ничто не могло сравниться с вольным легкомыслием, безумством и роскошью французов того времени». Это цитата из первой главы А. С. Пушкина «Арап Петра Великого», посвященной описываемому периоду жизни Франции. Деньги, полученные от продажи на вторичном рынке, т. е. деньги, полученные акционерами от продажи своих акций, шли в основном на увеселения. Резко возросла популярность предметов роскоши. Основная масса денег, полученных от продажи новых эмиссий, уходила на скупку государственных обязательств. Значительная же часть новых государственных займов появлялась на потребу увеселениям королевского двора.

Сама идея освоения новых земель была все же перспективной. Проблема в том, что на строительство кораблей и отправку колонистов денег тратилось недопустимо мало. Ко всему прочему Филипп Орлеанский не понимал опасности, исходящей от безудержной эмиссии все новых и новых банкнот. Аппетиты государства и высших аристократов только росли, и денег все равно не хватало. Станок печатал все больше и больше ничем не обеспеченных денег.

А тем временем лихорадка вокруг «Компании всех Индий» (более позднее название Компании Миссисипи) продолжалась. Акции выросли уже до 25 000 ливров за штуку. И это с 250 ливров (!!!). Здравомыслящим людям было понятно, что это безумство ни к чему хорошему не приведет. Но их увещевания на толпу не действовали. Хотя наиболее сообразительные участники этого масштабного «праздника жизни» в буквальном смысле уходили по-английски, тихо продавая акции, обменивая банкноты на золото и (что весьма важно) увозя его за границу, главным образом, в Англию.

Крах начался после того, как в феврале 1720 г. принц де Конти, соперник Филиппа Орлеанского, претендент на регентство (и даже на престол), в сопровождении своей гвардии приехал в Банк Ройаль с несколькими каретами, гружеными банкнотами, а уехал с этими же каретами, но гружеными уже золотом. На прощанье, выглянув из окна своего экипажа, он крикнул изумленной публике (а народу собравшегося посмотреть на то, как на полном законном основании грабят банк, было много) что-то вроде: «Что уставились, простаки!? В этом банке больше золота нет!» Конечно, тут же нашлось множество желающих проверить высказывание герцога. У банка столпилась очередь страждущих обменять свои банкноты на золотую монету. И очень скоро золото действительно закончилось. Это неизбежно сказалось на курсе акций дочернего предприятия Банка Ройаль – «Компании всех Индий».

Вскоре в этом же месяце (февраль 1720) по инициативе Ло был введен королевский указ, по жесткости сравнимый с декретами времен Октябрьской революции в России. Было запрещено хранить более 500 ливров в золоте и покупать ювелирные украшения. «Излишки» золота и золотых монет предписывалось сдать в Банк Ройаль под страхом тюремного заключения. Но, несмотря на жесткие меры по соблюдению платежеспособности банкнот, люди отказывались принимать к оплате бумажные деньги. Жесткость указов компенсировалась необязательностью их исполнения. Конфискованные драгоценности часто не доходили до банка. Кризис усиливался. 20 октября 1720 г. банкноты были аннулированы, т. е. банк отказывался обменивать их на звонкую монету, будь то золото, серебро или медь. В ноябре у «Компании всех Индий» забрали все привилегии, после чего стоимость акций оказалась ниже стоимости бумаги, на которой они были напечатаны. Самому Джону Ло пришлось покинуть Францию, но имя его равно как и преподанные им экономические уроки вошли в историю. Есть свидетельства, что Петр I приглашал Джона Ло в Россию для продолжения экономических опытов, но тот по счастью не приехал. Кто знает, какие бы воспоминания остались о петровских реформах в результате экспериментов Ло на нашей земле.

Если оценивать эту историю с точки зрения «нового поучительного», то, по сравнению с «операцией "тюльпан"» выводы можно сделать все те же за исключением пары новых нравоучений:

1) осторожно относитесь к резкому росту котировок, основанных на всякого рода государственных привилегиях, привилегии могут легко отобрать;
2) если активы компании состоят в основном из государственных обязательств, доверяйте ей с опаской.

Итак, грандиозное шоу, устроенное Джоном Ло, завершилось разорением Франции. Но в нашем мире все взаимосвязано, и если деньги кончаются в одном месте, они обязательно появятся в другом. Мы уже упоминали о том, что золото, в которое до февраля 1720 г. были превращены французские бумаги, вывозилось в Англию. Никто и не думал сравнивать это перетекание капиталов с ввозом в страну террористами финансовой взрывчатки…

Сама Англия, как государство, в те времена испытывала большие трудности с финансами. Войны с соседями вынудили правительство разрешить создание Банка Англии в 1694 г.

Банк этот, как и Банк Ройаль, печатал банкноты, не на 100% обеспеченные золотом. Это еще один повод усомниться в том, что автор бумажных денег – Джон Ло. Ведь Банк Ройаль появился лишь в 1716 г., а Банк Англии на 22 года раньше. В отличие от Франции английским банкирам хватало ума контролировать ситуацию и вовремя останавливать печатный станок. Но государство требовало денег. Деньги в Англию прибывали из Франции, но не было механизма их законной перекачки в государственную казну. Не мудрствуя лукаво, англичане решили воспользоваться успешным опытом «Компании всех Индий». И почва для внедрения такого опыта в Англии была подготовлена.

Те, кто успел забрать и переправить свои активы в Англию, в основном «ушли от погони» с великой прибылью. Им понравилось. И еще больше щекотало их честолюбие и самодовольство то, что, находясь на другом материке (да простят меня географы, ибо политически Англия выглядела как другой материк, а не просто остров), успешные спекулянты видели, как рушится благополучие тех, кто остался. Они рисковали! Они успели! Они выиграли! И им хотелось еще! Еще адреналина! Еще денег! Еще немного удачи! Это первый тип эмигрантов. Был и второй тип. Эти люди рассуждали приблизительно так: «Какой-то проходимец смог организовать крутой лоходром, а мы чем хуже?» И вот эти два типа джентльменов удачи встретились в Англии. «Они сошлись – волна и камень..» И в результате их встречи родилось множество «мелких мыльных пузырей». Чтобы вкладчики не сомневались в том, что речь идет именно о мыльных пузырях с их высокими процентами, зиждущимися на новых вкладах, акционерные общества открывали под самые фантастические проекты, соревнуясь в остроумии: от разведения крокодилов в Темзе до разработки вечного двигателя. Людям было все равно, что им предлагают, главное – игра, азарт. Если получилось один раз, почему бы не попробовать снова?

Роберт Харли, тогдашний лидер «тори», решил создать «серьезный пузырь для взрослых», аналогичный французскому. За базу была взята «Компания южных морей». Компания эта была основана в 1711 г. и являлась на тот момент основным конкурентом Ост-Индской компании. И та и другая имели ряд государственных привилегий, и той и другой было тесно швартоваться в портах маленькой Англии под одним солнцем. Кто-то должен был кого-то уйти. Открытая вражда с использованием пиратов Ее величества была чревата разорением обоих соперников и укреплением изрядно пошатнувшегося испанского могущества. В этой непростой ситуации умней оказалась старейшая Ост-Индская компания. Разорение «Компании южных морей» началось с активного вливания в нее инвестиций доверчивых вкладчиков. Доверие надо было заслужить… причем, быстро. Реклама – движитель торговли, в те времена уступала технологическим достижениям сегодняшних дней и потому была куда более изощренной и проникновенной. Все читали «Робинзона Крузо»? Но мало кто знает, что эта замечательная книжка была одним из первых кирпичиков в рекламной эпопее «Компании южных морей». Мало кто знает, что ее автор, Даниель Дефо, был вынужден служить шпионом. И уж вряд ли кому известно – чьим шпионом он был в конечном итоге.

Не вдаваясь в хитросплетения шпионских страстей, сообщим, что реклама была подкреплена дополнительными государственными привилегиями. Взамен, как и во Франции, львиную долю поступлений от продажи акций компания должна была вкладывать в долговые обязательства государства. Кроме того, компания должна была принимать в уплату за акции не только деньги, но и государственные облигации. Этими условиями Ост-Индская компания обеспечивала себе гарантии того, что инвестиции конкурентов не пойдут на реальное освоение новых территорий. Слухи о новых исключительных правах плюс открытая рекламная компания в прессе сделали свое дело. Акции выросли со 100 фунтов перед рекламной компанией до 300 фунтов через пять дней после принятия парламентом билля о привилегиях компании (февраль 1720). Спрос был так велик, что пришлось объявлять дополнительные эмиссии, сначала по 300 фунтов за акцию, а потом по 400 фунтов. 29 мая акции уже стоили 520 фунтов. И тут в массовом порядке начали лопаться мелкие мыльные пузыри. Этот факт не мог не сказаться на котировках «Компании южных морей». Внешне она выглядела намного респектабельнее своих маленьких конкурентов, но тоже вызывала недоверие. После неуклонного роста акции главного пузыря Англии начали колебаться. Чтобы мелкие мошенники не мешали основному бизнесу, в срочном порядке парламентом 11 июня был принят так называемый "Bubble act" (Акт о пузырях), суть которого сводилась к обязательному лицензированию акционерной деятельности… лицензии никому не выдавали. Это возымело положительное действие на курс акций «Компании южных морей». К концу июня акции достигли пика – 1000 фунтов. Видимо, в данном случае сработала магия чисел. Для получивших французский опыт игроков эта котировка означала только одно – пора «сливать». Понятно, что все зафиксировать прибыль не успели… несмотря на усилия совета директоров компании по восстановлению курса акций и подключение к этой задаче Банка Англии, курс акций упал до 135 фунтов за акцию. В середине августа Лондонской газете, публикующей список банкротств, пришлось увеличить свой объем до рекордного количества страниц. Банкроты брали кредит для игры с акциями или играли с использованием маржинального кредитования. Они не могли вернуть деньги банкам, которые их кредитовали. Это означало, что и сами кредитные учреждения находились под угрозой разорения. Такая логическая цепочка заставила даже не включенных в общую игру вкладчиков спасать свои деньги. Начался банковский кризис. Толпы вкладчиков осаждали «денежные бастионы», требуя обменять банковские векселя на звонкую монету. Досталось и Банку Англии. В соответствии с принципом капитализма: «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих», – он отказался от попыток поддержать «Компанию южных морей» и сконцентрировался на решении собственных проблем. В срочном порядке в Англию из Нидерландов (где находилась штаб-квартира Ост-Индской компании) было доставлено несколько миллионов фунтов золотом. Это позволило снять напряженность вокруг Банка Англии, хотя многие мелкие кредитно-финансовые учреждения разорились.

Что касается судьбы «Компании южных морей», то она к тому времени никому не была нужна. Все привилегии у нее отобрали, все, что осталось от активов, распределили между вкладчиками. Каждому досталось около 30 фунтов. А что же с государственными облигациями? Есть подозрение, что государство осталось довольно.

Вряд ли из этой истории можно почерпнуть что-то новое в смысле правил поведения для инвестора. Но зато можно заметить, что в Англии к вопросу раздувания пузырей подошли значительно грамотнее, чем во Франции. Банк Англии не разорился, что позволило удержать кредитно-финансовую систему на плаву. Деньги игроков, оставшихся с прибылью, никуда из Англии не ушли. И, видимо, история с «Компанией южных морей» не только сильно способствовала превращению Британии в центр финансового мира, но и была важнейшим фактором побед английских завоевателей при вытеснении конкурентов из Индии и других колоний. Кстати, этим Англия обязана, прежде всего, поддержке Ост-Индской компании, которая неплохо поживилась на крахе «Компании южных морей».

Что же касается государственного долга Англии, то он продолжал расти. Примечательно, что на первом камне, заложенном в основание нового здания лондонской биржи 18 мая 1801 г., было написано, что к этому дню государственный долг Англии составляет 552 730 924 фунтов. Новая биржа повысила ликвидность государственных обязательств в том смысле, что английское правительство стало брать в долг больше и чаще. И уже через 16 лет государственный долг Англии превысил миллиард фунтов. В общем-то, оно и понятно – война с Наполеоном требовала все новых и новых займов. А от успеха этой войны напрямую зависела платежеспособность государства.

Между прочим, под конец войны с Наполеоном в Англии произошла одна поучительная история.

Династия Ротшильдов отличалась не только умом и сообразительностью, но и хорошо развитыми системами связи. Ротшильды, потомственные ростовщики, фактически держали в финансовой зависимости все правительства Европы. И им удалось наладить лучшую по тем временам курьерскую службу. Курьеры с красными сумками пересекали границы без задержек даже во времена военных конфликтов. Об этом знал весь финансовый мир, и неудивительно, что Натан Ротшильд, лондонский представитель семьи (или, может быть, правильнее будет – «Семьи»), первым получил информацию об итоге битвы при Ватерлоо. От исхода этой битвы сильно зависел курс облигаций английского государственного займа. Великолепный актер, Натан создал панику на бирже, демонстративно продавая долговые обязательства Англии с мрачным лицом, изображавшим горечь невосполнимых утрат от якобы состоявшегося поражения английских войск. Курс британских облигаций резко пошел вниз. Поддерживали его на минимальном уровне только агенты Ротшильда. Когда же пришли официальные вести о победе, неудачникам-спекулянтам оставалось лишь размахивать в воздухе руками – Натан с купленными по бросовым ценам пакетами ценных бумаг исчез на некоторое время из поля зрения биржевиков, дав им возможность вдоволь пожурить себя за непроницательность. Мораль сей истории понятна: осторожно относитесь к слухам, они могут быть ложными.

Наступивший XIX в. отличался от XVIII прежде всего сокращением различного рода монопольных привилегий. Сами монополии на это реагировали болезненно, порой искусственно создавая кризисы. С переменным успехом свободное предпринимательство отвоевывало себе территорию. Капитализм расправлял крылья. Кризисы, представляющие собой смесь естественных и организованных проблем, начали возникать с заметной регулярностью, их сценарии были похожи друг на друга как братья и сестры: сначала бум в связи с развитием новой технологии или разработкой новых месторождений, затем паника из-за того, что ожидания на порядок не соответствовали действительности. Зачастую ситуация усугублялась форс-мажорными обстоятельствами естественного или искусственного характера. Постоянным фактором, усиливающим кризис, была необходимость возврата и продления (пролонгации) кредитов.

1814 год – Кризис в США, вызванный большой эмиссией банкнот с последующим отказом менять их на золото.

1819 год – Опять США. Кризис городов-призраков. Вызван невозвратом кредитов, выданных под освоение новых земель.

1825 год – Англия – Южная Америка. Кризис, вызванный повышением учетной ставки Банка Англии. Это в свою очередь сделало невозможным рефинансирование разработок золотых месторождений в Латинской Америке, что позволило обанкротить золотодобывающие компании и прибрать их к рукам новых хозяев.

1833-1835 – Кризис в США. Вызван политическим конфликтом между президентом Джексоном и вторым центральным банком США. Джексон наложил вето на продление лицензии банка, а банк сократил объем оборотных денег, что вызвало глубокий кризис и депрессию на фондовом рынке.

1836 – Англия – США – Франция. Банк Англии опять вызвал кризис тем, что поднял учетную ставку, сделавшую невозможным рефинансирование кукурузных и хлопковых плантаций в США. А пролонгация долгов фермерам была нужна как воздух, поскольку год был неурожайным. Страдания колонистов Луизианы, всего лишь двадцатью годами ранее проданной США через английский банк Барингз (Barings), тяжело отозвались во Франции.

1847 – Наверное, первый кризис на волне высоких технологий. Строительство и использование железных дорог – дело перспективное, но высокозатратное и имеющее длительный срок окупаемости. Однако несоответствие реальных перспектив и ожиданий акционеров (а ожидания усердно подогревала пресса) вызвало бум, который закончился коллапсом. Кризис как всегда усугублялся тем, что кредиты банков вкладывались в акции (железнодорожных компаний). Действительно, если кредит дают под 30% годовых, а рост акций составляет 300% годовых, почему бы не заработать 270%? Приблизительно такого рода рассуждения заставляли не очень мудрых людей закладывать свое имущество ради призрачных прибылей. Невозврат кредитов с одной стороны и напор вкладчиков с другой вызвали банковский кризис. Банк Англии ответил стандартно – повышением процентной ставки. Но масштабы кризиса на этот раз были большими.

Проблем добавил еще и ряд неурожаев. В 1848 г. вспыхнули революционные восстания во всей Европе. Свидетелем тех событий был Герцен. Он настолько ужаснулся кровавой жестокости революционеров, что царский режим, о котором он написал немало гадостей, после увиденного показался «разбуженному декабристами» мыслителю чуть ли не идеалом благоразумного правления.

1857-1859 – Первый мировой кризис, своеобразно затронувший и Россию. Как всегда, кризису предшествовал бум. Причины бума были следующие:

• открытие новых месторождений золота в различных точках мира, в том числе и в России, способствовало росту денежной массы. Увеличение денежной массы способствовало оживлению на рынке акций в полном соответствии с теорией Джона Ло;
• повсеместно была снижена учетная ставка при хорошем росте акций, что сделало выгодным взятие кредита под покупку акций и невыгодным покупку облигаций;
• так называемая Крымская война потребовала много денег, что также увеличило количество бумажных ассигнаций.

Главными объектами акционерного бума были по-прежнему железнодорожные компании. Кризис начался в Америке с того, что какой-то трейдер некрупного банка, используя маржинальные плечи, проиграл все банковские деньги на заметном падении рынка акций. Вскоре выяснилось, что и многие другие кредитно-финансовые учреждения потеряли на этом падении. Вкладчики, «на всякий случай», побежали забирать из банков свои деньги. Чтобы вернуть вклады, банки были вынуждены продавать акции. Это вызвало обвал на фондовом рынке США. Через пару недель взрывная волна дошла до Англии и остальной части Европы. Карл Маркс и Фридрих Энгельс ожидали революцию, по сравнению с которой волнения 1848 г. показались бы мирной демонстрацией… не дождались. Как и раньше европейские банки начали повышать процентную ставку. Последней в кризис была втянута Россия. Причем падение курса акций в России было вызвано тем, что инвесторы начали продавать акции с целью дать освободившиеся деньги в залог под высокие проценты в Европу. Правительство, пытаясь предотвратить утечку капитала за границу, выпустило 5%-ный облигационный займ. Утечку капитала это остановило, но акции после появления такой надежной и доходной инвестиционной альтернативы окончательно потеряли свою привлекательность. Кризис в России не имел такого размаха, как на Западе в силу неразвитости российского фондового рынка. Но хотелось бы заострить внимание на паре деталей в российских событиях 1859 г. Во-первых, этим кризисом закончилась карьера «российского Ротшильда» – Александра Штиглица, общепризнанного короля Санкт-Петербургской биржи. Его злоупотребления монопольным положением своего банкирского дома и раньше вызывали возмущение участников фондового рынка: его обвиняли в навязывании курсов акций железнодорожных компаний, в вывозе золота за границу, стимулировании инфляции и т. д. В конце концов, очередной договор на внешний займ правительство заключило без участия Штиглица. И тут интересна реакция потомка обрусевших немецких евреев. Александр Штиглиц обиделся, продал все дела компаньонам и оставшуюся жизнь жил на проценты, занимаясь благотворительностью и развитием образования в России. Во-вторых, встретившись с первым кризисом, вызванным злоупотреблением спекуляциями, правительство России объявило биржевую спекуляцию уголовно наказуемым деянием. Правда, никого так и не наказали.

1868 – Франция. Разорился Credit Mobilier. Наполеон III и братья Перейра решили повторить аферу Филиппа Орлеанского и Джона Ло. Но большого размаха не получилось.

1869-1870 – Россия. Первый сугубо российский кризис. Бум был связан с небывалым подъемом промышленности. За десятилетие (1860-1870) ВНП России вырос на 60%. Для сравнения, в Британии ВНП поднялся лишь на 22%. Ну, а механизмы создания лихорадки использовались стандартные капиталистические. Банки «стали предлагать свои капиталы на самых выгодных условиях, производя большие ссуды под любые акции» – как писал современник тех событий. «Весь народ, даже неграмотный, усвоил себе понятие о процентных бумагах, свободно обращающихся на биржах, о разных акциях, облигациях и т. д.». Бум сопровождался безнравственным разгулом, пьянством и весельем – все как в лучших домах Лондона времен «Компании южных морей». Закончилось все так же стандартно – обвал рынка акций, повышение процентных ставок, разорение спекулянтов: «Побитые на поле спекуляции займами и железнодорожными акциями… ощипанные, унылые наши биржевые деятели были вынуждены искать себе… новое дело»

1873 – Германия. Если присмотреться, то можно обнаружить, что часто капиталистическому кризису предшествует послевоенный бум. В данном случае бум начался в Германии после франко-прусской войны. После получения репараций от Франции немцы лихорадочно начали скупать недвижимость друг у друга и давать Америке дешевые кредиты. Это взвинтило цены на недвижимость Германии. Искатели легкой наживы начали закладывать недвижимость в ипотечных банках и вкладывать деньги в акции. После обвала на фондовом рынке в Вене германские банки стали продавать заложенную по чрезвычайно перегретым ценам недвижимость неудачливых спекулянтов. Цены на недвижимость резко упали, и немецкие банки оказались на грани разорения. Поэтому они отказались пролонгировать кредиты американцам, чем вызвали падение акций на Нью-йоркской фондовой бирже и сокращение экспорта из Латинской Америки.

1889 – Франция. Кризис не типичный. Связан со строительством Панамского канала. В акционировании компании участвовала вся Франция. Организаторами компании был строитель Суэцкого канала Лессепс. Позже к нему присоединился Эйфель. Какие фамилии! А какой был национальный подъем! А каковы были перспективы! Как говорится, устоять невозможно. По всем показателям должно было получиться. Подвел неточный расчет с небольшим коэффициентом запаса – денег на строительство канала не хватило. Слишком много ушло на представительские расходы: взятки, рекламу и т. д. В 1889 г. компанию объявили банкротом. 700 тысяч французов могли обклеить акциями особую комнату для размышлений о будущем Панамского канала. Будущее было светлым – канал через двадцать лет достроили американцы. Возможно, на одном из шлюзов висит памятная табличка с текстом: «Спасибо нашим друзьям французам за их бескорыстную помощь в строительстве канала», и подпись – «Джордж Вашингтон Гуталс».

Мораль: всякое стремление получить прибыль сопряжено с риском. Всего предугадать и рассчитать невозможно.

1890-1893 – Опять Латинская Америка, опять кредиты, опять железные дороги. Опять проблемы невозврата. Ситуация усугубилась шагами правительства США в сторону от золотого стандарта к серебряному. Инвесторы, заинтересованные в сохранении золотого стандарта, начали вывозить капиталы в Европу.

1894-1895 – Россия. Грабли, идентичные тем, что были в 1870. Маржинальная торговля разоряла людей даже при незначительном падении акций. На этот раз причиной краха стали акции Брянского завода, которые упали с 580 рублей за акцию (в августе) до 400 рублей (в ноябре). Это привело к разорению тысяч российских стяжателей, использующих онкольные счета, т. е. маржинальные счета, на которые, в случае движения рынка против игрока, нужно было добавлять деньги по требованию (on call) в течение 24 часов.

1907… – Бум маржинальщиков был превращен Банком Англии в крах путем повышения учетных ставок почти в два раза, что вызвало небывалый по масштабам кризис и повлекло за собой массовые разорения. В США центральным полем битвы была компания US Steel Corporation – самая крупная монополия в США, руководимая легендарным Дж. П. Морганом. Этот кризис был своего рода завершающим аккордом железного XIX в. Дело закончилось в 1913 г. созданием третьего центрального банка США – Федеральной резервной системы (ФРС).

1914 – Финансовый мир очень чуток к запахам. И вторым после запаха денег в этом рейтинге стоит запах войны. Крупные финансисты забирают деньги из мелкого бизнеса, готовя их к действительно серьезным кредитам. Заводы, выпускавшие швейные машинки, перепрофилируются на выпуск пулеметов. Начинают дорожать акции военных предприятий и дешеветь все остальные. Правительства стараются задержать перетекание капитала. Предприятия иностранных инвесторов либо национализируются, либо вся прибыль реинвестируется в развитие производства. В лучшем случае иностранные инвесторы получают отчеты о прибыли, но не деньги. В этой суматохе подготовки к войне хуже всего себя чувствуют мелкие вкладчики. Для них война – это форс-мажор. От них уже ничего не зависит.

XX финансовый век начался в конце Первой мировой войны. Война превратила США в главного мирового кредитора. Банк Англии, без которого до этого не обходился ни один кризис, фактически отошел на второй план, передав свои полномочия ФРС США. Уже через десять лет после войны экспорт Федерального Резерва США в два раза перекрыл экспорт Великобритании и Франции, вместе взятых. Царство доллара началось с захвата Германии, лишенной своего золота в ходе выплаты контрибуции и потому попавшей в прокрустово ложе гиперинфляции. Далее в долгах погрязли и остальные страны Европы. Проблемы у США начались тогда, когда должники стали возвращать долги все теми же долларами. Это одна из причин Великой Депрессии, отказа от золотого стандарта и экспроприации золота у рядовых американцев. Существует даже версия, что Вторая мировая война была развязана с целью вернуть доллару могущество, а США – процветание.

1919-1923 – Германия. Гиперинфляция, до сих пор ни одной страной не превзойденная. Удивительно, почему деньги продолжали печатать с нулями, а не в виде степеней, например, 10 (квинтиллион). Деньги обесценивались каждый час. Блюдо в ресторане успевало подорожать за то время, пока его съедали. Германию обязали на всех своих товарах писать «Made in Germany» – настолько у них было низкое качество.

1929-1930 – С точки зрение рынка корпоративных акций кризис столь же знаковый, как и кризис 1847 г. На этот раз железные и паровые акции были заменены электрическими и автомобильными. Во всем же остальном Великая Депрессия, при всем богатстве материала о тех событиях, ничего нового в причинно-следственной связи «Бум=>Крах» не содержит. Но есть новое проявление в его последствиях: Великобритания и США отказались от золотого стандарта. В 1933 г. президент Рузвельт использовал методику укрепления валюты, достойную быть помещенной в один ряд с порядком наполнения казны правительства Франции после краха «Компании всех Индий» и большевиков после Октябрьской революции. Сначала всем американцам предложили выбрать одно из двух: продать все золото по цене около 20 долларов за тройскую унцию в государственную казну либо заплатить штраф в размере 10 000 долларов и посидеть в тюрьме (до 10 лет). Америка – свободная страна и у людей всегда должен быть выбор. Большинство решило сдать золото добровольно. Когда золото было собрано, объявили новую цену – 35 долларов за тройскую унцию. Так что не правы те, кто считают, что экспроприация возможна только в России. Просто в России методы более крутые. Комиссары, дабы не затевать сложных расчетов, предлагали продать золото сразу по цене 0 рублей за… да какая разница, на что умножать ноль.

Вторая половина финансового XX в. началась с учреждения Международного валютного фонда (МВФ) в 1944 г.

Цель фонда заключалась в смягчении будущих финансовых и политических кризисов. В его создании участвовал и СССР, но позже Сталин отозвал свою подпись. В фонд борьбы с будущими финансовыми потрясениями сбрасывались все участники, а валютой являлся доллар, что, конечно, способствовало его укреплению. А чтобы никто не сомневался в правильном выборе валюты для МВФ, руководители фонда «опустили» ближайшего конкурента – фунт стерлингов. И проделано это было тонко. Сначала дали Великобритании кредит почти на 4 млрд. долларов с условием обязательного обмена фунтов (по требованию владельцев фунтов) на доллары по фиксированному курсу, а потом запустили в прессе шумиху на тему: «Спасайте ваши денежки». «Фунт ничего не стоит. Меняйте фунт на доллар, пока не поздно». В результате весь кредит ушел на односторонний обмен: «фунт на доллар». В итоге 18 сентября 1949 г. Англия была вынуждена объявить о снижении курса фунта стерлингов более чем на 30%. Англия оказалась в анекдотической ситуации: «Топора нет, денег нет, рубль должен… и главное, вроде бы все правильно».

Что касается рынка акций промышленных предприятий, которому, прежде всего, посвящена эта книга, то после Второй мировой войны государственное регулирование усилилось везде, прежде всего в Германии. Про СССР, в котором тогда было только государственное регулирование, речь не идет. Послевоенное всемирное увлечение акциями опять же касалось, прежде всего, новых высокотехнологичных предприятий. На первый план вышли химическая промышленность, электроника и космические исследования.

Кризисы 1950-х гг. в основном были связаны с мучительным расставанием великодержавных империй со своими колониями. Эта проблема коснулась, прежде всего, Франции. К фондовому рынку государственные перипетии Франции относятся косвенно. Отметим лишь, что в процессе развития кризиса французы, видимо, памятуя историю своих предков, запаслись золотом так, что величина частных золотых запасов в 10 раз превышала запасы государственные. Кризис закончился приходом к власти знаменитого генерала де Голля, поссорившего Францию с МВФ и США, который ввел в оборот так называемый «тяжелый франк» в 1960 г. Глядя на него, Хрущев, любивший пообезьянничать, провел в 1961 г. деноминацию и в СССР.

1967-1970 – Жесткий кризис в США, перекинувшийся в Европу. Вызван началом войны между Египтом и Израилем в центре нефтяных месторождений. Котировки акций падали как осенние листья – все бросили деньги на покупку нефти. Спрос «удобряет» цену предложения. Цена на нефть выросла до шоковых уровней. Арабские шейхи с целью давления на США, поддерживавшие Израиль, продолжали повышать цены на нефть, что привело к сбросу долларов в Европе. В мае 1971 г. из-за взрывного роста немецкой марки были закрыты все валютные биржи Европы. 15 августа 1971 г. Р. Никсон объявил об отказе от Бреттон-Вудских соглашений, лежащих в основе функционирования МВФ. США теперь уже на международном уровне отказались от обмена долларов на золото. Доллар девальвировали почти на 8%.

Казалось, что США наконец-то окажутся на дне пропасти, про которую нам часто говорили по телевидению в советские времена, но свершилось чудо. Как это не удивительно, но спасителем США оказался его главный соперник – СССР, страна без рыночной экономики. СССР, во-первых, согласился покупать у американцев зерно, во-вторых, платить за зерно золотом, а в-третьих (и это главное), по просьбе США отказался помогать Египту в войне против Израиля.

В результате глубочайший кризис преобразился в бум высоких технологий в конце 1972 г. со всеми характерными своими чертами – вложением банков в высокорискованные инструменты, взятием кредитов под рост акций и т. д. Как будто забыли буржуи, что на Ближнем Востоке все еще идет война. Ну а чтобы банкам, держащим активы в долларах, а не в акциях, жизнь медом не казалась, США девальвировали доллар еще на 10%. Как говорится, храните деньги в сберегательной кассе. Это, конечно, ударило по банкам, но оживило экономику. Промышленность – это движение, движение – это нефть. А нефть – это Ближний Восток, на котором идет война. Масла в огонь подлил СССР, поняв, что высокая цена на нефть – это хорошо для страны-экспортера. С 10 октября 1973 г. СССР возобновил поставки оружия в арабские государства.

Финансовый мир опять перевернулся. Страна с развитой рыночной экономикой, Великобритания, вводит карточки на бензин и получает нефть по бартеру. В 1977 г. Англия сталкивается с веерным отключением электроэнергии.

Все капиталы опять были направлены на получение нефти. Международный кредит вышел из-под контроля. Промышленно развитые страны были втянуты в водоворот жестокой инфляции.

Ситуация еще больше накалилась, когда в 1980 г. началась Ирано-Иракская война. Мир испытал второй ценовой нефтяной шок. Доллар оказался вновь на грани краха. Потребовался новый план Маршалла, который позволил бы выпустить избыток денежной крови из экономики. Но для этого необходимо было включить в мировую финансовую систему некий объемный приемник для банкнот Федерального резерва с неизвестным обеспечением. Таким приемником «лишних» западных денег мог быть только блок социалистических стран и, прежде всего СССР. Социалистический блок к тому времени представлял собой систему, основательно подточенную изнутри «происками империализма». Разрушить этот колосс на глиняных ногах было не то, чтобы просто, но вполне реально. Усилия по «капитализации социализма» были предприняты и к концу 1980-х гг. дали ожидаемые результаты.

Кроме того, правительства многих стран и, прежде всего, США были вынуждены с одной стороны понижать учетную ставку, чтобы оживить экономику, а с другой, залезать в долги, чтобы покрыть дефицит бюджета. Это вызывало инфляцию. В такой ситуации наиболее выгодным способом сохранения капитала становилось вложение в акции.

1985-… – СССР. Кризис побежденного социализма. Не вдаваясь в подробности этого кризиса, который наш народ метко назвал «ускорение на поворотах», сообщу лишь то, что в результате преобразований Россия из мощной страны, олицетворявшей весь социалистический лагерь и являвшейся антитезой США в двухполюсной мировой системе, к 1998 г. стала полноценной капиталистической страной третьего сорта, став в один ряд с Мексикой, Индонезией, Бразилией и т. д.

Но это к 1998 г. А тогда, в 1980-х, включение социалистического лагеря в мировую финансовую систему привело к очередному буму во всем финансовом мире. Например, в Японии к началу 1990-х индекс японских акций вырос почти в 10 раз по сравнению с началом 1980-х. Это не соответствовало темпам роста реальной экономики. Наиболее важный для инвестора показатель Р/Е (price/earning; цена/прибыль) для многих акций превысил цифру 100. Это означало, что срок окупаемости акции для инвестора – 100 лет, если всю прибыль отдадут под дивиденды. Это, конечно, должно было закончиться кризисом. И он пришел.

Компьютерная прелюдия состоялась в 1987 г. Все началось из-за скандала, дошедшего до судебного разбирательства, связанного с различными махинациями на Уолл-Стрит. Народ поспешил «слить» акции. И тут сработала автоматизированная система закрытия позиций (стоп-лосс) различных маржинальщиков. Никем не сдерживаемые компьютеры вызвали небывалый обвал на фондовом рынке. После этого случая биржу стали автоматически закрывать при снижении котировок акций ниже допустимого уровня.

В Японии рифами для финансового корабля этой страны стала дорогая недвижимость. В конце 1980-х стоимость одного квадратного метра в центре Токио составляла 35 тысяч долларов. Клочок земли, накрываемый стодолларовой купюрой, стоил дороже, чем эта купюра. Самыми умными и прозорливыми были те, кто заложил такую дорогую недвижимость и получил кредит, который не собирался возвращать. В начале 1990-х бум закончился. А к 1998 г. стоимость недвижимости в Японии упала в пять раз. Акции тоже упали, но лишь в 2,5 раза. Понятно, что обанкротились ипотечные банки.

1994 – Первые тесты на жадность в «стране непуганых идиотов». Очень часто АО «МММ», главную пирамиду российских 90-х, сравнивают с «Компанией южных морей» или «Компанией всех Индий». На самом деле – общего мало. МММ – это чистая пирамида, о чем говорили задолго до ее краха даже по телевидению. МММ не поддерживалось государством, хотя государство и не мешало МММ разворачивать свою деятельность. Большинство участников этой пирамиды прекрасно осознавали, чем все закончится. Мало кто знал только ответ на вопрос: «Когда?» Тем не менее, остается только удивляться тому, что по телевидению показывали совершенно обезумевшие толпы людей, требующих от государства возмещения своего ущерба. Если уж и предъявлять претензии к государству, то за то, что ни Мавроди, ни руководители разнородных ЧИФов не понесли сколько-нибудь серьезных наказаний.

По словам Мишеля Камдессю, директора-распорядителя МВФ, XXI финансовый век начался в середине 1990-х с кризиса мексиканского типа. Мексика, Юго-Восточная Азия, Бразилия… ну, и Россия, завершавшая хоровод развивающихся стран, объявивших дефолт. Тем самым наше правительство доказало, что Россия тоже влилась в «мировую экономику». Что общего? Что нового?

1. Кредиты МВФ – и новое и общее.
2. Коррупция чиновников, бегство от налогов и прочие неурядицы. Одним словом – бардак – общее, но не новое.
3. Государственные облигации с высокими процентами – общее, но не новое.
4. Великолепные финансовые схемы крупнейших корпораций в сотрудничестве с рейтинговыми агентствами, превращающие недостаточно надежные финансовые инструменты этих государств в высоконадежные. Что давало разрешение различным пенсионным, паевым и страховым фондам США на приобретение этих бумаг – общее и новое.

А финансовые потоки в поисках новых приключений и их жертв вновь вернулись в США. Сразу за кризисом в России в октябре 1998 г. в США начался бурный рост высокотехнологичных (high-tech) акций. Главными героями бума (и кризиса) на этот раз стали компании, весь капитал которых состоит из нематериальных активов, в просторечии «.com» (читается как «дот ком»). Кризис долго ждать себя не заставил – в марте 2000 курс NASDAQ (индекс высокотехнологичных компаний США) изменил свой угол к горизонту. То есть значение осталось то же, знак поменялся. И если смотреть на этот кризис, то ничего нового, по сути, он собой не представляет. Бум, вызванный переоценкой ожиданий прибыли, закончился крахом и разорением миллионов алчных стяжателей. Они, как и их предшественники, активно использовали кредитные плечи. В это время стало модным выражение: «Объемы ваших потерь ограничены объемом ваших вложений». Иначе говоря, ребята потеряли только то, что вложили в акции. И если недвижимость они для покупки акций не закладывали, то, по крайней мере, им было где жить. Что же касается самих интернет-технологий, то, раз уж произошел такой кризис, значит, за этими технологиями светлое будущее. Так же, как железные дороги, автомобили и т. д., интернет-технологии должны получить мощный толчок в своем развитии через некоторое время после того, как пыль уляжется и неудачливые инвесторы «залижут свои раны». Именно в этой области, области компьютерных технологий, есть огромный потенциал и у России. Будем надеяться, что Россия этим потенциалом сможет воспользоваться.
Содержание Далее

Как начать торговать на фондовой бирже