Глава 19. Большая помощь
После тайной встречи группы по защите от спадов, проходившей при закрытых дверях с участием президента, секретаря Казначейства, председателя Федерального резерва и председателя SEC — трем бывшим или настоящим деятелям Уолл-Стрит было предложено принять участие в совещании. Это были: главный директор HarrisJones, главный директор MetroBank и Пол Джонстон, председатель CECAR.
Секретарь Казначейства. Джентльмены, мы подошли к критической точке. Рынок акций тонет, и все наши усилия по укреплению экономики не дают результатов. Мы провели снижение налогов, но это почти ничего не дало. Федеральный резерв срезал краткосрочные процентные ставки практически до нуля, но и это также не имело успеха.
По странной иронии судьбы, наши экономисты все время говорили нам, что большинство фундаментальных факторов указывают на уверенное восстановление экономики. У нас самая низкая инфляция и самые низкие процентные ставки за десятилетия. Мы накачали в банковскую систему больше ликвидности, чем в любое время за последние 30 лет. Но несмотря на предпринятые меры, рынок акций все равно продолжает падать. Рынок акций — это наша ахиллесова пята, и он очень беспокоит нас.
Однако чего не понимает большинство людей, это того, что еще большая угроза таится не в рынке акций. Это рынок облигаций и в конечном счете сам доллар. Впрочем, в данный момент позвольте мне заострить ваше внимание на воздействии на экономику рынка акций.
Все мы помним, что пару лет назад, открывая свои отчеты о брокерских операциях, потребители чувствовали упоение богатствами и тратили свои бумажные прибыли на недвижимость, внедорожники, продукты высоких технологий и тому подобное. Потребитель был последней опорой экономики.
А сейчас большинство из них даже не открывает свои отчеты о брокерских операциях, и мы опасаемся, что, несмотря на временные покупательские бумы, они, как черепахи, могут скоро спрятаться под панцирь. Мы опасаемся, что падающая стоимость портфелей их акций может привести к тому, что они остановятся, лишив, таким образом, нацию последнего оплота, последнего луча надежды на подъем. Уже сейчас сокращаются рабочие места. Уже сейчас собственный капитал домохозяйств упал за последний квартал на 1,4 трлн долларов. Американцы стремительно беднеют.
Таким образом, сегодня мы стали перед лицом беспрецедентного ряда срочных вопросов: действительно ли перед нами чрезвычайное финансовое положение — настало ли время объявить войну падению на рынке акций и ослаблению экономики?
Если мы ответим «да», то следующим вопросом будет — можем ли мы использовать наши традиционные средства? Или мы должны применить нетрадиционное оружие? В частности, следует ли нам обойти наши стандартные действующие процедуры и перелить общественные средства прямо в сундуки американских корпораций путем открытой покупки их ценных бумаг? Должны ли мы покупать акции, чтобы поднять индекс Dow?
Председатель Федерального резерва. Я убежден, что это совсем не ужасное чрезвычайное положение. У нас были банкротства, но это не ново. У нас происходит падение цен акций и облигаций. Но это много раз происходило и раньше. В течение пары дней я не разговаривал с членами совета или членами FOMC — Федерального комитета по открытому рынку (Federal Open Market Committee) — но я довольно хорошо представляю себе, что они сказали бы, если бы сегодня присутствовали здесь.
Секретарь Казначейства. И что бы они сказали?
Председатель Федерального резерва. Были бы, вероятно, некоторые разногласия по отношению к первому вопросу — является ли это чрезвычайной ситуацией или нет. Тем не менее не было бы никаких разногласий в выборе механизма реагирования на любое чрезвычайное положение: они бы призвали к тому, чтобы все ассигнования вливались строго через стандартные каналы Федерального резерва, а именно — через систему банков. Они бы строго предупредили против любой попытки обойти систему банков при покупке обыкновенных акций. Такие радикальные шаги рассматривались бы как излишние и опасные.
Президент. В каком смысле опасные?
Председатель Федерального резерва. Чтобы проиллюстрировать опасности, я перенесу вас в Японию середины сентября 2002 г. Именно тогда было объявлено, что Банк Японии собирается покупать акции на бирже города Токио, чтобы оживить их рынок и помочь укрепить портфели акций японских банков, находящихся на грани банкротства. Nikkei очень даже укрепился, но через несколько дней, в пятницу 20 сентября, рынок облигаций японского правительства развалился. По существу, они впервые просто не могли найти достаточно покупателей для проведения аукциона по продаже своих облигаций! Аукцион правительственных облигаций второй из самых мощных экономик мира провалился!
Инвесторы японских облигаций объявили забастовку покупателей. Инвесторы — и в Японии и во всем мире — решили, что не станут одалживать деньги правительству, которое собирается использовать эти деньги для покупки акций тонущих компаний.
В итоге, меньше чем через неделю, 26 сентября 2002 г., весь выигрыш, достигнутый прежним заявлением правительства, был потерян.
Джентльмены, вы осознаете, насколько это важно и насколько зловеще, когда, я повторяю, вторая крупнейшая экономическая сила в мире — не в состоянии найти достаточно покупателей для своих государственных облигаций?!
Берегитесь, если вы попросите нас сделать сегодня то же самое, если я и другие члены собрания дадут указание Федеральному резервному банку Нью-Йорка начать покупать обыкновенные акции по поручению правительства США, — все мы столкнемся с аналогичной ситуацией.
Вот почему я решительно против прямого вмешательства и почему я предлагаю вам сначала обратиться к первоначальным причинам кризиса, а лишь затем рассмотреть вопрос о вмешательстве — но только через традиционные каналы.
(Главные директора HarrisJones и MetroBank издали ропот протеста и покачали головами. Они чувствовали, что не осталось времени для дальнейшего изучения вопроса. Они считали, что не осталось достаточно времени для накачивания денег через регулярные каналы. Напротив, прямое и мощное вмешательство правительства было именно тем лекарством, о котором они прибыли просить.)
MetroBank. Господин председатель, со всем должным уважением я ставлю под вопрос ваши доводы о значении для нас японского опыта, который вы только что описали. Япония прошла 12-летнюю депрессию, а мы — нет. Их банки — в хаосе, наши — нет.
Кроме того, мы уже знаем, что заставляет падать рынок акций, Это падающее доверие инвесторов. Как можно лучше укрепить доверие инвесторов, если не вложением денег правительством США туда, где находится их рот — то есть начать покупку акций? У нас есть сила. У нас есть ресурсы. Если когда-либо и было время — момент — в истории, чтобы мудро использовать эту силу, то этот момент наступил именно сейчас.
Мы стоим перед угрозой потери 6 трлн долларов общей стоимости акций, входящих в индекс Nasdaq, плюс еще 4,5 трлн долларов потерь в акциях компаний, зарегистрированных на Нью-Йоркской бирже, — все вместе это составит потерю национального богатства в размере 10,5 трлн долларов. Вот что подрывает доверие к рынку акций. Вот что подтачивает экономику!
Теперь рассмотрим конечный результат, к которому мы придем, если это будет продолжаться. Гораздо более глубокий спад, может быть, даже депрессия. Вышедший из-под контроля бюджетный дефицит, плюс, вероятно, — я осмеливаюсь сказать, вероятно, — расплавление других финансовых рынков. Хотим мы пойти на такой риск? Хотим мы пойти на вытекающий отсюда риск угрозы для безопасности нашей родины? Конечно, нет.
По моему скромному мнению, мы не должны дальше тратить свое время на бесполезный поиск причин. Мы должны перейти к действиям — немедленным действиям.
Джонстон. Мне было бы интересно узнать, какие действия вы имеете в виду. И все же я хочу с самого начала прояснить, что истинные силы, стоящие за падением рынка акций, это не то, что вы думаете. Бум на рынке акций и, я бы сказал, экономический бум, опирались, главным образом, на фундамент лжи и вероломства. Чтобы разрушить его, не требуется крупного экономического события типа спада экономики. Не требуется даже внешнего события вроде нападения террористов или войны. Все, что требуется, чтобы завалить карточный домик, это проявление одной всегда присутствующей силы — правды. Правды о прибылях, о бюджете, об экономике. Объявляется правда, и все рушится. Без восстановления правды вы никогда не возродите доверия.
(Джонстон окинул взглядом комнату, чтобы увидеть реакцию, но казалось, что эти его замечания натыкаются на каменную стену.)
Мощный фасад компании Enron маскировал ком лжи. Как только рухнул этот фасад, мгновенно обрушилось все здание. Мощный фасад силы и могущества компании WorldCom маскировал еще большее сплетение лжи. Как только она открылась, вся мощь компании тоже исчезла — мгновенно.
И вот я спрашиваю, какая часть федерального бюджета маскируется бухгалтерией, ведущейся в стиле Enron? Какая часть нашей экономики поддерживается аналогичными подпорками?
Секретарь Казначейства. Все мы осознаем, что WorldCom преувеличила доходы на 3 млрд долларов. Мы отлично знаем, что эти 3 млрд представляют собой крупнейший корпоративный обман за всю историю страны. Но регулирующие органы приняли строгие меры, чтобы предотвратить повторение этого в будущем. Что вы хотите сказать?
Джонстон. Простите меня за уточнение факта, но первоначально обнаруженный обман в 3 млрд долларов вскоре превратился в 4 млрд, затем в 7 млрд, потом почти в 9 млрд, и он все еще продолжает расти. Каждое расследование приводило к открытию все более крупных нарушений. Я хочу сказать, что эту же закономерность мы встречаем в гораздо больших масштабах в бухгалтерской отчетности правительственных агентств, в экономике, в банковской деятельности и в страховании. При этом мы лишь слегка поцарапали поверхность крышки. Впереди нас еще ждет бесчисленное множество других разоблачений.
Все мы знаем, что живем в несовершенном мире. Мы принимаем тот факт, что всегда находятся паршивые овцы, которые совершают преступления. Это не главный вопрос. Главный вопрос состоит в том, что все поведение корпораций рассматривалось и рассматривается как «совершенно законное». И в этом царстве свирепствуют манипуляции. Если все это было легально, то это означает, что почти любая корпорация Америки имеет возможность воспользоваться ситуацией. Это и является одной из главных причин, из-за которых падает рынок акций, из-за которых пропало 10,5 трлн долларов национального богатства.
Президент. Я одного не могу понять: куда все эти деньги ушли? Ушли они в недвижимость? В облигации? За границу?
Джонстон. Суть в том, что они большей частью вообще не ушли никуда.
Президент. Что? Как это, никуда?
Джонстон. Начнем с того, что их и не было. Это богатство было большей частью фикцией, мыльным пузырем. Огромное скопление богатств — в акциях Интернет-компаний, акциях технических компаний, акциях предприятий сектора телекоммуникаций и даже в акциях промышленных предприятий — все это не имело за собой никаких реальных активов, прибылей и часто даже продаж. У нас объем продаж акций превышал объем реальных продаж в 4-400 раз. Никаких прибылей, заметьте, только продажи! Многие из этих компаний вообще не имели никаких прибылей. И тем не менее их превозносили и рекламировали как «великих лидеров новой экономики».
Те миллионы американцев, о которых только что говорил секретарь, те люди, которые открывали свои отчеты по брокерским операциям и видели все более значительные суммы, не задумывались над тем, что, в сущности, означают эти цифры? Это же был мираж. Это же были чисто бумажные доходы. Хуже того, эти бумажные доходы основывались на прибылях, созданных из папье-маше, из наслоений лжи.
Первый слой лжи исходил от топ-менеджеров компаний, которые преувеличивали и фальсифицировали свои прибыли, прятали свои убытки, хоронили свои долги — как правило, под законным прикрытием GAAP. Второй слой лжи прибавили аудиторы, которые заверили первый слой штампом «положительного аудиторского заключения». Третий слой создали фирмы Уолл-Стрит, которые приняли эти искаженные доходы, как евангельские истины, а затем активно понесли их в массы, раздавая компаниям высшие «рейтинги» на основе их фальсифицированных отчетов. И не забывайте четвертый слой, добавленный работающими на комиссионной основе брокерами и финансовыми консультантами, которые, все зная, раздавали «советы», используя их как прием для повышения объема продаж.
SEC (Комиссия по ценным бумагам и биржам). Мы занимаемся всем этим. К 15 августа 2002 г. главные руководители 691 крупной корпорации Америки подписали Приказ комиссии № 4-460, подтвердив точность своих отчетов. Позднее его подписали еще 237 руководителей высшего звена. Конечно, это была очень печальная глава в истории американских корпораций, но я счастлив доложить, что эта глава большей частью закрыта.
Джонстон. Прошу отметить мое несогласие.
В практике компаний все еще остаются широко распространенные махинации, связанные с дочерними предприятиями внутри страны и за ее пределами. Все еще широко распространено трюкачество, связанное с пенсионными фондами служащих. Существуют неизмеримые риски — и скрытые убытки — в разного рода долгах и деривативах. Сотни тех топ-менеджеров, которые подписали это заявление о точности своих отчетов, продолжают заниматься сомнительными махинациями.
Я захватил с собой одну «Белую книгу», представляющую собой коллективную мудрость нескольких ярчайших умов этой страны по вопросу о падении цен на рынке акций, о его возможных последствиях и о том, что правительство должно делать — или не делать — в ответ. После перерыва я передам вашему персоналу экземпляры этого документа. Он называется «Выгоды кризиса».
Я умоляю вас не торопиться с суждением, не считать априори, что нужно любой ценой останавливать все кризисы, что следует противостоять всем дефляциям. Наоборот, я приглашаю всех присутствующих просмотреть этот отчет, чтобы изучить пользу от кризисов.
Президент. Как я понял, господин Джонстон, вы присоединились к нам сегодня, чтобы внести свой вклад в решение вопроса о том, как укрепить доверие инвесторов, и вы готовы пообещать нам свою поддержку в этом направлении. Но я не понимаю, что вы подразумеваете под «пользой от кризиса». Не вижу я и того, как это согласуется с нашей целью.
MetroBank. Господин Президент, я думаю, что вы попали в точку. Мы собрались здесь, чтобы найти способ поддержать рынок, чтобы укрепить капитал главных игроков, чтобы поднять доверие инвесторов, но цели мистера Джонстона, похоже, не соответствуют этому. Он говорит о «пользе кризисов» Но эти два слова противоречат друг другу. Ну, какая польза может быть получена от кризиса? Давайте вернемся к нашей теме.
Президент. Да! Неужели мы хотим сказать, что большой пузырь — это в основном бухгалтерская абракадабра? Если в этом состоит наша основная проблема, а вся остальная экономика в целом крепка, то о чем мы беспокоимся? О том, что наши реформы пока что недостаточно успешны? Прекрасно. Ну так давайте проведем еще несколько законов по реформе. Всякий раз, когда мы делаем это, мы восстанавливаем часть доверия.
Джонстон. Если бы это было так легко! Разоблачения бухгалтерских махинаций послужили всего лишь пусковым механизмом, который вскрыл пузырь. Мы назвали целый ряд других трещин в нашей экономике. Об этих трещинах в хорошие времена думают очень немногие, но в плохие времена они угрожают разрушить всю экономику подобно вулкану.
Первое — это бюджет. Если бы бюджет был фундаментально здоров, то, может быть, мы и смогли бы поправить дело, потратив немного больше баксов из денег наших налогоплательщиков. К сожалению, это абсолютно не тот случай. Помимо официальных оценок дефицита от 150 до 200 млрд долларов, существует внебалансовый дефицит в размере, по меньшей мере, 600 млрд долларов, согласно собственным данным ФРС по утечке средств Федерального резерва.
В своих прогнозах Административно-бюджетное управление (Office of Management and Budget, OMB) констатирует, что мы стоим перед лицом будущего увеличения дефицита еще на сотни миллиардов долларов, если прибыли корпораций и экономика в целом будут и дальше скользить вниз. Учитывая названные цифры Федерального резерва и прогнозы ОМВ, мы можем говорить о ежегодном общем дефиците в размере свыше триллиона долларов!
Отдельно замечу, что, как вы знаете, ОМВ также докладывает, что во многих правительственных отделах и агентствах сотни миллиардов долларов могут быть потеряны в результате откровенных бухгалтерских ошибок.
Президент. Это правда?
Секретарь казначейства. Боюсь, что да.
Джонстон. В этой обстановке уму непостижимо, как вы сможете покупать акции на федеральные деньги, не поколебав и без того хрупкое доверие покупателей облигаций. В таком случае вы, без сомнения, можете столкнуться лицом к лицу с провалом аукциона облигаций, подобным тому, который пережила Япония в сентябре 2002 г.
(Президент взглянул в сторону секретаря Казначейства, который молча кивнул в знак согласия.)
Второй риск, который мы назвали, — это рынок государственных ценных бумаг, который отражает дефициты бюджета. Оглянитесь, чтобы вспомнить последовательность событий. Когда большое число компаний начинает сообщать о плохих доходах, инвесторы выбрасывают на рынок свои акции по низким ценам и бросаются на облигации корпораций. Затем, когда большее число компаний подвергается банкротству, инвесторы выбрасывают на рынок по низким ценам свои корпоративные облигации и бросаются покупать правительственные облигации. А теперь инвесторы обеспокоены, что мы действительно сделаем то, что сегодня предлагается здесь, и они шарахаются прочь от правительственных облигаций. Мы вытерпели не один обвал рынка, но мы не сможем выдержать обвал правительственных облигаций.
Я полагаю, что все помнят, что случилось в 1980 г.
Секретарь Казначейства. Но то был инфляционный период, что было плохо для облигаций. А сейчас мы имеем дефляционный период, что является для них поддержкой.
Джонстон. Но если владельцы государственных ценных бумаг нуждаются в наличных деньгах или боятся дефолта, они будут продавать независимо от инфляции или дефляции.
Третий фактор риска — это доллар. В течение нескольких лет доллар шел в гору, поэтому предполагается, что доллар силен, что он свободен от риска. Но это не так. Иностранные инвесторы держат около 1 трлн долларов в ценных бумагах Казначейства и агентств. Помимо этого, они держат 2,9 трлн долларов в акциях американских корпораций. Плюс к этому, они держат 8 трлн долларов в других активах США. Они являются единственным крупнейшим собственником большинства категорий наших активов — это больше, чем имеют наши собственные банки, страхователи или любой другой отдельно взятый внутренний сектор. Если вы сделаете что-нибудь, что расшатает их доверие, если вы напугаете их хоть чем-нибудь, то берегитесь.
|
